Главной частью празднования Нового года также были подворные обходы домов, совершаемые на так называемый Старый Новый год (13-14 января) – в день памяти св. Василия, а потому называвшегося также Васильевым вечером.

В этот вечер обходчики домов исполняли щедровки и кликали Авсеньку. В конце XIX – начале XX в. такие обходы чаще всего совершали дети, но раньше это была прерогатива взрослых казаков, причем начинали они с дома атамана. Это видно из текстов, которые в поздней традиции уже произносили дети:

Ав-се-ень, Ав-се-ень!

Мы ходили, мы ходили,

Во святые вечера,

Ав-се-ень, Ав-се-ень,

Мы искали, мы искали,

Атаманов курень,

Атаманов курень

На краю стоял….

Ох, пошли же мы гулять,

За татарами гонять,

За татарами гонять,

Да «языки» доставать,

К атаману слать,

Штоб спокойно спать.

Ов-се-ень, Ов-се-ень!

Мы прогнали всех татар,

Атаман, давай нам дар!».

Приводивший этот текст в романе «Смерть тихого Дона» П. Поляков, свидетельствовал, что подростки перед началом обходов выбирали предводителя группы – «атамана» и «обозного». По окончании обходов подростки «дуванили добычу», т.е. делили между собой собранные угощения

Принимая у себя обходчиков, хозяева примечали: «если придет первый мальчик – значит, корова бычка отелит, если девочка – то телушечку».

В некоторых местах дети кликали Сороку, т.е. пели: «Сорока-дуда, Иде была?». Группы обходчиков исполняли под Новый год также щедрóвки (украинского происхождения), сопровождавшиеся посеванием жилища зернами:

«Ой, пан, ты, пан,

Бог тебя зовет,

Два ляна

Третий пшеницы на поляницы,

Четвертый гречки на варенички,

А пятый овса – и щедровка вся.

Или, в варианте:

«Меланька ходила,

Василька просила:

«Васильку, дядьку,

Пусти меня в хатку,

Я жита не жала,

Золотой крест держала,

Золотой кадильницею

Ладан распускала!».

Радуйтесь, люди,

И к нам Господь будет,

Богу свечку ставьте,

А нам пирог дайте».

Хозяева подавали певцам деньги, хлеб, угощали водкой. Утром под Новый год мальчики ходили группами по домам и пели:

«Ходил Илья на Василья,

Заросился, замочился,

Где в поле волочился?

В поле, в поле плужок ходит,

За тем плужком

Сам Бог ходит,

Мати Мария

Обедать носила,

Бога просила:

Зароди, Боже,

Жито-пшеницу

И всякую пашницу».

При последних словах они полными горстями по всем сторонам дома разбрасывали зерна пшеницы, гороха и пр. При этом приговаривали: «Горох, поторох, дай, бабушка, пирог, а ты, дедушка, курочку и пшенички два мешка». Иногда мальчики изображали «квокчущих курочек» и «хрюкающих поросят» с пожеланиями, чтобы у хозяев водились и куры, и свиньи. За это хозяева одаривали посевальщиков деньгами или продуктами.

Особую активность в новогоднюю ночь проявляла казачья молодежь. Нередко молодежные обходы с «кликаньем Авсеньки» сопровождались так называемыми ритуальными молодежными бесчинствами. Молодежь (преимущественно, парни) собирались группами и воровали у одностаничников оставленный во дворе сельхозинвентарь, снимали с петель и уносили калитки, двери сараев и пр. Станичники относились к этим проказам весьма снисходительно, поясняя: «Ворота поснимали – эт штоп новый год вошел».

М.А. Рыблова
www.ryblova.ru